Как летит время! Семь лет назад, подсказал ЖЖ, я написал и выложил впервые детективно-политический рассказ
ПРОФЕССИОНАЛЫ
- Вы мне не нравитесь.
Ресторан был выбран не случайно. Он специально сделал несколько кругов по окрестностям, внимательно рассматривая входы и выходы, ворота, ведущие в проходные дворы, мусорные баки, стоящие в углах дворов, автомобили на стоянках, антенны на крышах и провода от дома к дому. Спираль сужалась, час прошел, ничего подозрительного замечено не было. Совсем ничего. Тем более, что никто и не мог ждать его здесь – в самом центре столицы, фактически.
И вот только закажешь горячее, закажешь еще и холодное, сам нальешь рюмку водки, отказавшись от помощи официанта, вдохнешь-выдохнешь перед принятием…
И тут за твой стол садится какой-то совершенно незнакомый и тем более не нужный сейчас человек. Это в пустом-то зале ресторана! Ну, в полупустом, ладно. Но места свободные – есть. Не одно и не два, а пара десятков. Вот и сказал Вадим серьезно:
- Вы мне не нравитесь.
Хмуро посмотрел на неизвестного сквозь водочную рюмку, выпил, выдохнул и стал быстро хлебать горячую ароматную мясную солянку.
- Я не пятитысячная купюра, вполне вас понимаю, - добродушно ответил незнакомец. - Но все же стало интересно: а что конкретно во мне вам не понравилось?
Вадим промокнул губы салфеткой, отложил ее в сторону, стараясь не делать резких движений.
- Во-первых, я специально сел так, что до меня по залу – идти и идти. И мест в зале с избытком даже для излишне переборчивого посетителя.
- Раз, - согласно кивнул пока еще посторонний, одновременно отмахиваясь от официанта, как от мухи.
- Во-вторых, от вас совершенно не пахнет маслом, кожей и застарелой табачной гарью…
- Но это же, наоборот, хорошо!
- С какой стороны посмотреть. Вы сели именно ко мне. Но вы – не оперативник. Или оперативник такого высокого уровня, какие мне пока не встречались. Раз у вас нет оружия, которое все равно бы проявилось как-то – я потому о запахах говорил – значит, либо вы сами такое оружие, либо оно вам просто не нужно, потому что вокруг полно ваших.
- Мне нравится ход ваших рассуждений. И к чему же вы пришли?
- Вы не выглядите опасным. Это на самом деле опасно, да. Но все равно – мягкий на вид. Да и походка. И руки. Нет, не боец. Значит, ресторан окружен, а в зале есть прикрытие, которого я просто не вижу. Тоже высококлассное.
- Очень интересно. Да вы ешьте, ешьте. Я подожду.
Шляпу он все же снял, обнажив голую, как коленка, голову. Еще раз махнул в сторону официанта и погрозил пальцем привставшему метрдотелю.
- Да как-то вот уже и аппетит… Считай, испортили.
- Странно. Мне вас характеризовали как очень спокойного и разумного человека. То есть, раз уж ничего сделать нельзя, так чего нервничать? Кстати, ресторан хороший. Еда здесь отличная. Ешьте.
Вадим молча покончил с солянкой, допил водку. Когда еще удастся так поесть? Вот сейчас бы и заказать правильный бифштекс, и посидеть, ожидая и рассматривая все вокруг. Но – время, время…
- Уже все? Ничего больше не хотите? Ну, тогда пройдем в автомобиль. Нет-нет, не беспокойтесь. За обед платит государство.
На улице прямо перед стеклянными дверями стояла большая старомодная черная машина. Вадим посмотрел направо и налево, взглянул на крыши… Нет, на самом деле классные специалисты. Никого не видит и ничего не ощущает.
Они сели сзади, за прозрачной перегородкой. Машина мягко тронулась с места.
- А теперь немного покатаемся и поговорим. Что? Ах, нет, бросьте. Если бы так было нужно, так давно вас убили. Или шприц с наркотиком, как в дикого зверя. Это же легко и просто в наше время. Но мне захотелось побеседовать с вами. Я хочу понять: почему? Зачем? Ведь вы же грамотный человек!
Вадим молчал, пытаясь угадать дорогу и конечный пункт назначения. Ничего не получалось, хотя он хорошо изучил город и по карте, и «в натуре», обойдя пешком весь центр. Вот уже выехали из города. Вот куда-то свернули…
- Вот тут, например, у нас будет полдник. Выходим.
У обочины стоял столик, на который здоровенный молчаливый водитель аккуратно выкладывал какие-то бутерброды, ставил бутылки и стаканы. Потом сел на свое место за рулем и как будто задремал.
- Деревня окружает город. Так сказал Великий Кормчий. Ну, выпьем же за эту деревню. Коньяк, виски или вы предпочитаете водку?
- Джин, - сказал Вадим.
На самом деле он джин не любил, но хотелось назвать что-то такое, чего, возможно, не было.
- Джин? Рекомендую со льдом и с натуральным красным апельсином. Вот так примерно. Попробуйте.
Пришлось пробовать. Вкус был непривычным, но приятным.
- Так к разговору о маоизме и коммунизме. Вот деревня. Мы приехали сюда, чтобы посмотреть на нее. Вот те развалины – это бывшая ферма. Вон там было управление крупного хозяйства. А вот те домики – остатки села. Магазин там еще работает, а вот школы и детского сада нет. Некому в них ходить. Понимаете? В деревне, которая окружает город – некому ходить в школу. Остались старики и пьяницы. Конечно, можно попробовать сделать революцию для них и поставить их во главе государства. Что? А разве революция – это не смена руководства? Или вы будете делать революцию для них, для этих вот, но править станут другие?
- Я не маоист, - хмуро ответил Вади и залпом допил джин с соком, выплюнув попавший в рот кусочек льда.
- Хорошо. Будем считать, что насчет села и сельского пролетариата мы с вами все выяснили. Тогда садимся в машину.
- А как же…
- Это будет подарком для местных жителей. Да вон уже, плетется кто-то – любопытствует. Кстати, время самое рабочее. А мы – в машину. Поехали!
Повернули обратно. Через некоторое время начались непонятные переулки и странные улочки между высокими бетонными заборами. Опять остановились.
- Кофе? Чай? Или чего-нибудь экстравагантного?
- Конкретики бы.
Вадим снова внимательно осмотрелся, ища снайперов и прикрытие. И опять никого не увидел – профессионалы, понятное дело.
- Ну, вот вам конкретика. Революция должна смести буржуазию и привести к власти пролетариат, который станет последним, так сказать, крайним классом. Потом – бесклассовое общество и счастье для всех… Ну, вот вам завод – место скопления пролетариата. Постоим, посмотрим.
Постояли. Посмотрели. Ну, развалины и развалины.
- Таких мест полно в столице. А уж в провинции – считай, каждый город имеет вот такую свалку промышленных отходов. Где здесь те, кто должен прийти к власти? Вы же революционер, а не просто так террорист – я прав?
Вадим отмалчивался. Все это он знал и так. Бывал везде. Видел многое. И задумывался уже очень давно.
- Итак, мы не нашли ни сельского, ни промышленного пролетариата, ради которого стоит делать революцию и переворачивать страну вверх дном.
Незнакомец помолчал, повздыхал о чем-то своем, личном, похоже.
- В машину. Поехали.
Третья остановка оказалась самой странной. Они вернулись в ресторан.
- Там уже полно народа, но наш столик держат, и даже поставили кофе. Кстати, кофе тут тоже хороший.
Они посидели, отпивая очень горячий и очень горький кофе из маленьких чашечек.
- Вы хотели что-то от меня, - напомнил Вадим.
- Да, хотел. Я хотел, чтобы вы показали мне пальцем – кто станет у власти в ходе той революции, ради которой вы, так сказать, трудитесь. Может, вы меня убедите, и я тоже пойду с вами? А? Ну, давайте, оглянемся по сторонам, давайте, присмотримся. Вот ради этих вы на нелегальном положении? Вот же те, кто имеет средства, но не имеет власти – им вручим эти, как их… Бразды правления, а? Смотрите, смотрите!
Был уже разгар вечернего действа. Некоторые посетители были изрядно навеселе. Некоторые напоминали Вадиму тех, кто давал поручения.
- За кого именно воевать будем? Вон за тех? Или лучше за этих?
От соседнего стола тяжело поднялся здоровяк с красным лицом и потным лбом.
- Ты чего в нас пальцем тычешь? Ты, блин, в кого пальцем тычешь? Ты, блин, кто такой, что в пальто сидишь? Ты знаешь, вообще…
Вадим неожиданно для себя встал, сделал шаг вперед и ткнул тому в живот пистолетом, привычно появившимся в руке. Вдруг подумал, что вот как раз сейчас и могут выстрелить. И это, выходит, последние его шаги. Какое прикрытие потерпит вооруженного преступника рядом с охраняемым объектом?
- Сядь и замолкни,- успел еще сказать Вадим и втянул голову в плечи, ожидая выстрела или удара по черепушке, или еще чего-то болезненного и внезапного.
- Вот и мне они совсем не нравятся. А вы – нормальный человек, с нормальной реакцией, с которым можно говорить и работать. Скажите, Вадим Петрович, вы как к террористам относитесь?
- Я их просто отстреливаю. Они саму идею революции профанируют. Террор не может быть целью. А у них именно так.
- Прекрасно. Тут мы с вами сходимся. А насчет государства и революции… Кстати, книгу такую изучали?
Вадим молча кивнул. Его еще немного потрясывало: жив! С оружием и жив! Так может, не все еще закончилось?
- И я изучал. И те, с кем я работаю – изучали. Так что я лично знаю, что революция – это не государственный переворот и передача власти другой группировке, а постепенное и долгое накопление изменений. И когда они накопятся, просыпаешься этак утром – а уже не то за окном. И государство не то, и страна иная, и порядки… Вот только террористы мешают. Очень.
- Да, - кивнул Вадим, следа за тем здоровяком, который теперь сидел за своим столом и что-то энергично объяснял своим собутыльникам, регулярно тыча пальцем в Вадима.
Один из них полез за телефоном, стал куда-то звонить.
- Ну, так, может, мы все же сработаемся? Как вам, кстати, мои методы работы?
- Убедительно. Профессионально. Очень.
- Это значит – «да»? Давайте уж говорить определенно и четко. А то сейчас сюда ворвется полиция и устроит цирк.
- Да, - сказал Вадим. А что он еще должен был сказать?
- Тогда – вот.
На стол лег металлический жетон с красивым числом – 100.
- Это вам. Оформим всё, и все важные и нужные подписки – завтра. Ночь проведете в своей гостинице. Вы же в «Интуристе» остановились? В двести третьем номере? Вот там ночь и проведете. А общежитие, подъемные в полном размере, знакомство с коллективом, постановка задач и изучение проблем – завтра. Ко мне обращаться просто – Первый. Машина будет ждать возле гостиницы ровно в восемь утра. Гуляйте, сегодня ваш вечер.
Первый встал и вышел, аккуратно обойдя тех, что нарывались на скандал.
И никто не вышел за ним. Вадим специально проследил перед тем, как самому скользнуть к кухне и черному ходу. Профессионалы, что там говорить. Никто так и не засветился.